Чэ Цяньцзы:
Ценность стиха заключена как раз в том, что он представляет собой необычный язык, в котором большая часть языкового упраздняется поэтом. Поэзия – это иной язык, как я уже говорил. Однако это не претенциозность и не манерность. Французский писатель Андре Жид в своё время, кажется, так писал о Достоевском: «Он совершенно чужд манерности и претенциозности. Он никогда не считал себя выдающимся человеком; никто не мог бы быть смиреннее, человечнее его; я даже полагаю, что, будучи высокомерным, в сущности совершенно невозможно осмыслить Достоевского». Смиренный читатель, критик и переводчик обретёт своего смиренного поэта – в том заключается наивысшая ценность этого мира – предел ликования
...
Реальность – это не категория языка. В поэзии же именно реальность становится языковой категорией, своего рода «ре-реальностью». Все счастливые возможности современного поэта заключены именно в ней. Пруст когда-то писал, что литературное мастерство – это преобразование реальности мыслью писателя. Мы перекраиваем реальность словами – преобразованием реальности мыслью поэта. Поэтому я называю этот феномен «ре-реальностью», а не сюрреальностью.
